Окончание статьи.

Русский район
Так в Герате называют один из микрорайонов, где живут около двухсот летчиков — выпускников советских военных училищ. Заходим в дом одного из них. Хозяина зовут Нигматулло (имя изменено), ему 43 года, хорошо говорит по-русски, в 1980-1985 гг. учился в Минском высшем военно-политическом училище. Обрадовался нам настолько, что на глаза навернулись слезы. Крикнул куда-то вглубь: «Жена, давай все на стол!»
Стола, конечно, никакого не было, все располагались по-мусульмански, на полу. Но в комнату вошла стройная, худощавая, еще симпатичная женщина, возраст сразу определить было непросто. Можно было дать и 30, и 40 лет. Впечатление чуть портили слегка опущенные плечи, потухший взгляд и заметная усталость на лице.
Оказалось, зовут ее Татьяной, в девичестве Крайник, закончила в Минске медицинское училище, папа был директором совхоза, мама — учительницей в школе. В Нигматулло влюбилась сразу и, что называется, без памяти. Свадьбу сыграли на первом курсе вопреки воле родителей, командованию училища, известным органам власти.
В Афганистан переехали еще при Наджибулле. Сначала жила как в сказке. Чувство было настолько сильным, что не замечала никаких тягот. Перед приходом талибов хотели уехать в Минск. Но у Нигматулло было пять братьев, три погибли, осталось девять сирот. Бросать их было нельзя. В одном доме жили 18 человек. Выучила фарси, да так хорошо, что говорит лучше свекрови, усвоила обычаи. Надела паранджу. Муж был против, но Татьяна уговорила его брата купить чадру. Не хотела, чтобы муж пострадал из-за нее.
Родила трех сыновей. Наряду с исламскими все имеют русские имена. Старшему — Мухаммад Фахиму — Сергею — 18 лет, он хорошо говорит по-русски и по-английски, знает компьютер, недавно начал работать в смешанной фирме, продолжает учиться. Среднему сыну Фараху — Саше — 8 лет, он школьник, Каюмхану — Мише — тоже восемь, но месяцев, пока старается забраться на руки отца, но ни разу не пикнул.
Нигматулло получил от Исмаил Хана звание полковника, сейчас служит начальником оперативного отдела корпуса. Говорит, что советские преподаватели дали ему замечательное образование. Только благодаря им он сумел выжить и сохранить семью при всех режимах. Получает 30 долларов в месяц. Приходится торговать, выращивать пшеницу, картофель, рис, виноград, помидоры. Хорошо помогает Иран, строит дороги, школы, дает керосин, продукты. А вот Туркменистан — ни женщина, ни мужчина. Никакого проку, что с него возьмешь — с бесполого.
Американцы в Герате есть, человек 250. Но мы с ними водку не пьем — чужие. Янки летают в основном ночью, в специальных очках, в которых видно как днем. Просят даже все фонари потушить, чтоб не слепили. Что привозят-увозят, не всегда ясно. Бывают и гробы. По всему Афганистану их, говорят, человек триста погибло. Но командование скрывает, опасается волнений у себя на родине, всех погибших одновременно домой не отправляют. В последнее время после войны в Ираке жертв стало больше.
Спрашиваю Татьяну: «Домой не хочется?». Посреди оживленного разговора наступает звенящая тишина. Хозяйка ушла с посудой на кухню. Ответил Нигматулло: «Мы мечтаем об этом! Мечтаем увидеть родителей, снова поговорить с моими учителями, показать детей». И через минуту: «Но мы съездим, обязательно съездим! Мы снова там побываем!»
Пришли друзья Нигматулло. Все хорошо говорят по-русски. Один из них подрабатывает на такси, отвез до гостиницы. Денег не взял. Водки выпил, с наслаждением закусил черным, московским еще, хлебом. Другой на следующий день за спиной охраны посадил на лучшие места в самолете. Храни вас Аллах, пребывайте с миром.
Татьяна больше не показалась. Не положено мусульманке при посторонних мужчинах выходить с женской половины. Я не в счет. Я — кафир.

Ниже приведена статья, в которой упоминается этот отель, ХАДовцы, советники и главный наш противник в те времена - "Туран" Исмаил Хан, нынешний губернатор Герата.
Вячеслав НЕКРАСОВ "Афганистан: переходный период", 2003 г.
Герат
Герат в Афганистане занимает такое же особое место, как, например, Санкт-Петербург в России. И не без оснований. В XV веке, в эпоху Тимуридов, он был столицей крупнейшей империи, простирающейся от современного Ирака до Китая. В то время численность населения Герата по крайней мере в пять раз превышала число жителей Парижа или Лондона. Это был крупнейший центр искусств с большим количеством учебных заведений, древними библиотеками, образцами монументальной архитектуры, роскошными общественными банями. Здесь творили такие великие художники, как Бихзад, унаследовавший свое мастерство от Великих Моголов и древних персов. Согласитесь, волнительно пройтись по улицам, где ступала нога Алишера Навои.
К тому же особую, мятежную роль город играет и в новейшей истории. Еще в марте 1978 года, за месяц до Саурской революции, его нынешний губернатор Исмаил Хан стал участником мятежа против правительства Дауда. В то время он был обычным офицером, капитаном правительственных войск, командовал противовоздушным дивизионом. Во время мятежа он из своей давно устаревшей 37-миллиметровой зенитной пушки сбил МИГ-21, прилетевший из Кабула бомбить мятежников. Этот выстрел стал поворотным в его судьбе. К сегодняшнему дню Исмаил Хан стал одним из самых авторитетных политических лидеров Афганистана. По существу, все западные провинции страны находятся под прицелом его иронично прищуренных, пронизывающих глаз.
Принято считать, что цикл одного поколения — 25 лет. Столько же отвоевал Исмаил Хан. До сих пор он не гнушается урезонить зарвавшихся, на его взгляд, соседей силой оружия. Кстати, самым опасным он считает автомат Калашникова, потому что тот всегда бьет прицельно. За эти годы Исмаил Хан неоднократно попадал в засады, когда в него били почти в упор, подрывался на минах, падал с вертолетом, однажды снаряд танковой пушки разорвался буквально в трех метрах, при талибах отсидел три года в кандагарской тюрьме на цепи и в полной темноте. Погибли или стали инвалидами все его ближайшие друзья и единомышленники. Конечно, и он пострадал. Только при одном из обстрелов он получил 14 ранений. Не раз его сшивали, складывали, из него выковыривали ножом пули и осколки. По всем законам и даже теории случайных чисел он должен был давно закончить бренный путь. Но жив и работает! «Видимо, я еще нужен Аллаху», — улыбается губернатор.
Спрашиваю, кто ж помогал ему еще кроме Аллаха? Ведь за ним специально охотились и афганский ХАД (министерство безопасности. — Прим. авт.), и советский спецназ, и другие полевые командиры. «Помогали наши люди, — отвечает. — Они были всюду. О всех операциях я узнавал минимум за четыре дня». «Кто они?» «Может, вам еще и ключи от моей квартиры отдать? — отшучивается. — Впрочем, одного из них могу вам показать». Губернатор едва заметным движением подзывает к столу невыразительного человека. Я тут же пытаюсь поймать его взгляд в фотокамеру. Не удается, глаза постоянно уходят в сторону. «Вот он работал переводчиком вашего советника, затем перешел в ХАД. Саид, так его зовут, уберег меня от многих бед». Саид, если это его настоящее имя, пытается ретироваться. Я так до конца и не понял, почему Исмаил Хан решил его «сдать» российскому репортеру. Может, двурушники ему тоже неприятны?
Наш разговор давно уже перевалил за полночь. Но в приемной резиденции, расположенной на горе, высоко над светящимся Гератом, еще толпится много людей. Я задаю один из главных для меня вопросов: «Господин губернатор, летом 1981 года по дороге из аэропорта, в 500 метрах от гостиницы «Герат», где жили советские, близкими вам людьми был захвачен молодежный советник Геннадий Кулаженко. Что с ним стало?»
«Я помню тот случай. Тогда мы захватили двоих ваших людей. У одного нашли фотографии в афганской одежде. Очень опасный был человек». — «Был?» И тут губернатору изменяет память: «Дайте мне время навести справки, и я вам отвечу, что с ним стало». «Хорошо, мы приедем еще раз». — «Да, приезжайте, но раньше я сам постараюсь вас найти и дать честный ответ».
Нужно было снижать напряжение. «Господин губернатор, Герат выглядит намного лучше Кабула. В нем чисто, зелень, фонтаны, почти нет разрушений, много вновь построенных очень красивых зеркальных зданий, нет попрошаек. В чем причины этого процветания?» — «В наших людях. Народ доверяет власти, власть верит в народ. В то время как в других провинциях жгли школы, мы взрослым давали работу, а детей заставляли учиться. Теперь мы растем и развиваемся, а неграмотные просят милостыню». Ни убавить ни прибавить.